фабрика на пилюгина

Насколько мне известно, до наступления кризиса многие московские архитекторы занимались сопровождением зарубежных проектов. Но для многих это сотрудничество было чем-то подсобным, вроде дополнительного заработка и далеко не все стремились сделать из опыта общения с иностранцами какие-то выводы и обобщения. И сформулировать для себя, в чем состоит отличие российской практики от зарубежной. Тем интереснее рассказ Андрея Романова, архитектора, которому в течении двух лет довелось поработать как с «рядовыми» иностранцами (преимущественно англичанами), так и с Фрэнком Гери который прошлым летом проектировал  здание на пересечении Садового кольца и Самотечной улицы. Бюро ADM занималось сопровождением этого проекта. Казалось бы, московские архитекторы, которым посчастливилось поработать с Фрэнком Гери, неоднократно побывать в его мастерской не просто так, а по делу должны бы заразиться желанием попытаться спроектировать что-то такое «звездное». Ничуть не бывало. По словам Андрея Романова, для подавляющего большинства проектов столь сложная архитектура  совершенно не уместна. Более того, метод проектирования мастерской Гери оказался настолько сложным и дорогим в исполнении, что уже в процессе обсуждения проекта прошлым летом стало ясно, что в настоящий момент построить такое уникальное здание в Москве почти невозможно, хотя бы потому, что нет и не предвидится подходящих подрядчиков.  Архитекторы ADM, чьи здания и раньше отличались сдержанной архитектурой, теперь (осмыслив опыт работы с иностранцами «разного ранга») еще больше стремятся к простоте в сочетании с элементами западной методики проектирования. О том, в чем состоит эта методика наш разговор с Андреем Романовым. ЮлияТарабарина, Архи.ру:Год назад Вы говорили, что период сотрудничества вашей мастерской с иностранными архитекторами должен когда-то закончится и вот он закончился, насколько я понимаю, принудительно, в связи с кризисом? Андрей Романов, ADM:Я доволен тем, что этот период был именно таким, каким был, и можно сказать, что он закончился своевременно, хотя и принудительно. За два года мы поработали с компаниями разной направленности. Получили разные, но полезные навыки. И хорошо, что период закончился сам, потому что добровольно выйти из него было бы сложно. А насколько сознательно Вы начали работать с иностранцами и какая была причина этого коммерческая (заработать денег), профессиональная (перенять опыт) или обе сразу? Конечно, обе. Коммерческая составляющая, разумеется, была не на последнем месте. Однако если бы эта работа не была нам интересна, то мы бы сразу отказались от первого же предложенного проекта жилого дома, на улице Станиславского. строительство которого, кстати, недавно было завершено. Каким образом Вы нашли иностранных партнеров? Все совместные проекты мы получили от одного заказчика известной  девелоперской компании. У нас как-то сразу сложились хорошие отношения с этим заказчиком и впоследствии они предложили поработать с иностранными коллегами. Значит, иностранных партнеров выбирал заказчик. Не могу не отметить то, что, проводя тендеры, заказчики советовались и с нами тоже, уважительно относясь к нашему мнению. Это было интересно взглянуть на процесс глазами заказчика. Какова была  ваша часть работы сопровождение проекта? Это зависело от того, с кем мы в данный момент работали. Если говорить о компании Джон Мак Аслан, то там сотрудничество получилось творческим, партнерским. Мы, например, предложили альтернативные варианты фасадов дома на улице Станиславского, один из которых и был принят. Нам удалось наладить на редкость конструктивный диалог все слушали друг друга, и из предлагаемых вариантов выбирали тот, который устраивал всех.Часто бывало, что мы садились вместе, накладывали кальку, рисовали эскизы. Была и работа более технического характера. Мы дорабатывали проект в учетом российских нормативов, проходили экспертизу, делали рабочие чертежи. Так что где-то работа была более, где-то менее творческая. Но во всех случаях это было участие в проектном процессе с начала до конца, мы присутствовали на всех обсуждениях. Для меня это очень важно ведь зарубежные бюро работают совершенно иначе, чем мы привыкли. Мы, можно сказать, до этого вовсе не знали, как, например, следует проектировать офисные здания. И в чем же отличия? Существует определенная технология проектирования офисных зданий. На западе она хорошо отработана. Я думаю, что только те компании, которые поработали с иностранцами, по-настоящему знают, как надо проектировать «ядро», shell-and-core, лестницы Это определенная методика, пока не пройдешь ее с кем-нибудь, кто умеет это делать не поймешь. Только поработав и увидев технологию в процессе. Не только посмотрев один раз на чужой план а именно пройдя все обсуждение целиком. Посидев на многих совещаниях, и, лучше всего, повторив на нескольких объектах. В России, надо сказать, такой подход вообще мало кто использует что несложно заметить, посмотрев на многие планы проектируемых зданий. Все это устно? Почитав учебники, нельзя такую методику освоить? Нам такие учебники не известны. Дело в том, что проектирование это сложный процесс. На каждом объекте существуют разные проблемы, разные решения. «Прочитать в учебниках» это как английский выучить по самоучителю. Кому-то, я слышал, это удавалось но, конечно же, лучше общаться с носителем языка. Здесь то же самое когда видишь, как опытные люди последовательно решают все эти задачи значительно проще все это впитываешь. Далее, за рубежом сам подход к проектированию отличается радикально. Начиная с самой ранней стадии привлекаются многие специалисты консультанты: маркетологи, инженеры, конструкторы. На самой первой стадии обязательно делается инженерная концепция и конструктивная концепция. Идет параллельная работа, обсуждение всеми участниками, длительные воркшопы. Там нет такого, чтобы архитектор сначала самостоятельно, без консультантов, нарисовал предпроект, который сразу после утверждения становится догмой и от которого уже нельзя отступить. Когда сначала один придумывает нечто абстрактное, а потом другой пытается кому-то это продать. Такой предпроект, к сожалению, нередко рождается как «большая» архитектурная победа, которая потом заканчивается мелкими поражениями, приводящими к общему печальному итогу. Многие идеи рушатся потому, что оказываются нежизнеспособными. Тут даже опытные архитекторы легко совершают ошибки. А ведь эти ошибки легко исправить на ранней стадии достаточно нескольких эскизов, которые инженер или конструктор может сделать даже от руки. Но зато архитектурная концепция получает хорошую базу, которую потом можно развивать, чтобы продукт получился качественный. Разумеется, спроектировав несколько зданий, архитекторы тоже могут предположить, где должны быть технические помещения и прочее. Но архитектор часто забывается, а когда рядом есть специалист, он четко делает свою работу говорит: вы все сделали хорошо, но не забудьте, что здесь у вас будет технический этаж. Или что ядро надо скомпоновать таким вот образом. С самого начала архитектор идет в сопровождении, ему помогают. Это элементы профессионализма. Они очень важны, хотя и не всегда имеют отношение к архитектурному образу скорее, к кач

Самотечная ул., 15/1

Андрей Романов, бюро ADM

За прошедшие два года бюро ADM удалось поработать с разными зарубежными архитекторами, в том числе с Фрэнком Гери. Андрей Романов, один из руководителей ADM, рассказал нам об опыте, который ему удалось извлечь из партнерства с иностранцами, о методе работы западных мастерских, о различии между уникальными зданиями и «просто» зданиями, и об особенностях российского архитектурного образования.

современная архитектура

Андрей Романов: не надо делать из «Запорожца» космическую ракету

Андрей Романов: не надо делать из «Запорожца» космическую ракету